УИК 2905 (р-н Строгино), Ирина Берлянд                                                 
[Чисто]

Расскажу о работе на нашем участке (2905, Строгино). Я считаю, что нам с участком повезло. У нас была замечательная команда! Нас было четверо. Я была членом комиссии с псг от Яблока, Вадим Носов и Саша Фридер – корреспондентами, Дмитрий Самойлов – наблюдателем, тоже от Яблока. Мы с ними встречались в пятницу, познакомились, договорились о тактике.

Повезло нам и с самим участком - помещение было небольшое и легко обозримое.

Повезло и с комиссией - никаких злостных намеренных нарушений не было. Не злостные были, и я о них расскажу.

Я пришла в комиссию накануне. Сказала, что участок вошел в выборку участков с усиленным контролем, что у нас будут очень опытные и внимательные наблюдатели, наизусть знающие все законы, будут представители СМИ, и мы постараемся не допустить ни одного нарушения на участке. Сказала, что нам это будет нетрудно, так как у нас КОИБ, который сам считает, а главное, как я вижу, добросовестные и честные члены комиссии. Члены комиссии смущенно закивали, двое сказали, что у них опыта нет. На это я сказала, что мы поможем! Председатель явно забеспокоилась, попыталась выяснить, какие еще участки из Строгино попали в эту выборку. Держалась очень любезно, позволила мне просмотреть все списки наблюдателей, сказала все нужные цифры. Я намеренно указала на пару незначительных и легко устранимых нарушений, например: слишком близко к столу председателя стоит ширмочка для заполнения бюллетеней, могут придраться к нарушению тайны голосования. Они немедленно подвинули. Дело выглядело так, что я им помогаю избежать назавтра возможных осложнений, они даже благодарили.

В день голосования, однако, председатель уже держалась по отношению ко мне настороженно (видимо, после звонка в ТИК) и даже демонстрировала раздражение, когда я попыталась перелистать списки, сказала, что я имею право только «знакомиться», но не держать в руках документы. Я продекламировала ей наизусть статью закона и показала текст. Некоторое впечатление это произвело, но раздражение не исчезло (что можно объяснить еще тем, что у них была куча необходимых дел, а мы их отвлекали). В итоге все наблюдатели просмотрели списки и никакого криминала не нашли. Я в соответствии с избранной тактикой сказала: вот видите, тут прекрасная, честная комиссия, и я уверена, что у нас будет эталонный участок. Тетеньки заулыбались.

Весь день голосования мы внимательно считали людей и сверяли со счетчиком КОИБа. Ребята даже пытались сначала считать отдельно по каждому столу, но это оказалось физически невозможно. Явка была реально большая.

Стулья для наблюдателей (на которых, почти не вставая, кроме выездного голосования, просидели наблюдатели от КПРФ и ПЖИВ) стояли в углу, из которого в принципе все было видно. Но, разумеется, издали нельзя было рассмотреть, что пишут члены комиссии, предъявляются ли паспорта. Но! Никто нам не препятствовал, мы могли ходить, подходить к спискам, проверять записи, переспрашивать членов комиссии. Что наблюдатели и делали, достаточно регулярно, но не слишком часто, чтобы не казалось, что мы бессмысленно придираемся - только в подозрительных случаях, например, избиратель слишком долго сидит около столика, показывает что-то кроме паспорта и т.д. Особенно внимательно контролировали дополнительный список. Ничего подозрительного не было, никаких организованных групп, открепительные исправно отбирались. Необычно много было избирателей, имеющих прописку на нашем участке, но не включенных в основной список. У них проверялась прописка, и они заносились в доп. список под бдительным присмотром Саши.

Атмосфера действительно была очень хорошая, к середине дня и председатель перестала на меня сердиться и даже в сомнительных случаях подходила ко мне советоваться. Я старалась представить дело так, что мы с ними делаем общее дело. В случае мелких нарушений говорила: да, это наша ошибка, давайте подумаем, что делать.

Участок наш состоял из одного циклопически огромного дома, 26 подъездов. Все избиратели соседи, приходя, здоровались друг с другом, дети у них учатся в школе, где был участок, они бежали обниматься к своим любимым учительницам – членам комиссии. Атмосфера была абсолютно семейная. Какие-то большие группы карусельщиков были бы сразу заметны. Их не было!

Серьезное нарушение было одно: ненадлежащим образом был составлен реестр для голосования вне помещения. Там было 52 человека, никаких фамилий людей, через кого были переданы заявления. Секретарь комиссии сказала, что этот список продиктовали из ТИКа. Подавать жалобу с требованием не проводить голосование по этому реестру мне показалось неконструктивным – ясно, что решение было бы не в нашу пользу: звучали голоса: «ну как же, надо дать старикам проголосовать, в доме много активных стариков». Решили пойти на компромисс. Я написала жалобу, в которой подробно разъяснила суть нарушения, и показала ее председателю, зампредседателя и секретарю, но официально подавать не стала. Мы выработали совместную тактику: 1. перед тем, как выходить для голосования, мы с секретарем вместе проверили по спискам, не проголосовали ли уже эти избиратели (стариков с утра приходило дикое количество), и вычеркнули нескольких человек; 2. с обеими выездными группами отправились наблюдатели от ГН и внимательнейшим образом следили за соблюдением процедуры; 3. немедленно после возвращения секретарь у меня на глазах внесла проголосовавших в списки и мы убедились, что никто не проголосовал дважды. В итоге в одной группе с 25 фамилиями из реестра проголосовало 7, в другой тоже из 25 – 10: кто-то уже проголосовал, кто-то сказал, что придет сам с семьей, кто-то отказался, где-то не открыли дверь. Во второй половине дня отправилась третья группа, со списком, составленным правильно – из людей, которые сами звонили на участок или передавали просьбу через своих родственников, пришедших голосовать. С ними тоже отправился наш наблюдатель. Их было 11, и проголосовали все 11! Это было очень наглядно, я сказала секретарю: вот видите, когда реестр составляется правильно, по настоящим заявлениям людей, которые действительно хотят проголосовать, то и результат совсем другой! Секретарь сказала: да, я уж сама заметила: те за 3 часа 40 минут принесли всего 7 бюллетеней, а эти за 1 час 40 мин. – 11, надо учесть на будущее. У них работы много, не все даже успели пообедать, длительное отсутствие на участке 1-2 членов комиссии чувствительно, а главный результат - это явка, и КПД определяется по количеству бюллетеней на человеко-час. 

Жалобу я решила  не подавать, и считаю, что решила правильно. Возможно, проголосовали несколько человек, которые без этого списка не проголосовали бы. Но, во-первых, добиться отмены голосования мне  все равно почти наверняка не удалось бы; во-вторых, проголосовали реальные старики, сами, как хотели, с полным соблюдением процедуры; в-третьих, удалось сохранить и даже укрепить конструктивные отношения с комиссией.

Второе нарушение я сама санкционировала, и считаю, что оно практически неизбежно, т.к. запрограммировано несоответствием закона и программы КОИБ. После голосования по закону положено сначала разобраться со списками избирателей, сделать соответствующие подсчеты, внести данные в увеличенную форму протокола и убрать списки, а потом уже приступать к работе с переносными ящиками. Однако оператор КОИБ сказал, что режим «Переносной» работает только до 21 часа, и если до этого времени мы не положим туда бюллетени из переносных ящиков, то придется все остальное делать вручную. Все пришли в ужас и закричали: давайте сейчас! (Было 20.40). Председатель комиссии сказала: если Ирина Ефимовна разрешает… Я разрешила, т.к. мы все наизусть знали, сколько в каком ящике должно быть бюллетеней. При этом все члены комиссии столпились вокруг КОИБа и работу со списками не вели. Уверена, что это никак не повлияло на итоги.

Еще один напряженный момент был в самом конце, после распечатки протокола. Председатель позвонила в ТИК, продиктовала цифры и стала ждать санкции. Я напомнила, что закон требует начать итоговое заседание и приступить к оформлению протокола, а про санкцию ТИК ничего не сказано. Она сказала, что у нее есть начальство, которому она обязана подчиняться. Мы немного попрепирались, наблюдатели сфотографировали распечатанный протокол, сказали, что он сейчас же будет обнародован. Но тут пришла санкция из ТИК!

Я уверена, что нарушений, которые могли бы повлиять на результаты, на нашем участке не было. Конечно, речь не может идти о честных выборах – административный ресурс, нерегистрация оппозиционных партий, неравные условия агитации и т.п. влияют на результаты. Но что касается собственно голосования и подсчета голосов, то тут у нас все было чисто, ручаюсь.

Один член нашей команды, Вадим Носов, побывал еще на двух участках в этом же здании, вписался в список присутствующих по пресс-карте и получил их протоколы. В течение дня он также сообщал нам некоторые сведения с других участков, которые оказались полезными. Так, например, когда я говорила с председателем и секретарем о реестре для голосования на дому, одним из убедительных аргументов для них было то, что на других участках в реестре на начало дня соответственно 5 и 9 человек, а у них 52.

Скан протокола прилагаю. ТИК наш протокол приняла. (Я, расставаясь с комиссией, попросила секретаря кинуть мне об этом смс, сказала: если не примут, вы по закону обязаны сообщить нам об этом и пригласить для составления повторного протокола, а если примут, по закону не обязаны, но я вас прошу. Она пообещала и сообщила!)

Расстались мы с комиссией самым дружеским образом.

Извините за моногобукв, но, может, кому на будущее пригодится. Я считаю, что выбранная нами тактика годится не для всех комиссий. Но для комиссий, члены которых не состоят в преступном сговоре с администрацией, а просто настроены слушаться начальство, не очень хорошо знают законы и не очень высоко их ставят, но изначально люди добросовестные, она, по-моему, хороша.